Пост-пост, мета-мета на фестивале «Короче»

В этом году кинофестиваль «Короче» отважился на эксперимент: бывшие участники объединились в пятичастный альманах «Открытие». Среди новелл, обрамленных единой историей, ритм которой колеблется, как стрелка неисправного компаса, особенно выделяется работа Владимира Митрофанова «Кинолюбители». И дело не только в качестве, но и в культурной рефлексии, которую она предлагает.

На первых кадрах, наполненных потусторонним шепотом и снятых небрежно на кассетную камеру, мы видим расплывчатые лица, но после монтажной склейки оказываемся один на один с главным героем — Юниором в исполнении Ярослава Могильникова, известным по громкому сериалу прошлого года «Слово пацана». Увы, такие роли прилипчивы, а потому постмодернистское узнавание — интертекстуальность — начинает свою страшную игру с этого момента. Юниор пересматривает документацию киноклуба, организованного четырьмя друзьями — теми самыми «кинолюбителями» (Юниор, Амон, Сапогатый и Прусс). То, что их четверо — неслучайно, ведь это идеальная иллюстрация характеров и того, что Михаил Елизаров в «Юдоли» называет «феноменоскопом» — индивидуальным прибором внутри каждого человека, превращающим ноумены в феномены. Их разговоры начинаются как праздник единомышленников, но постепенно превращаются в столкновение эстетических позиций. Сапогатый спрашивает Юниора, зачем тот бегает с камерой: «А я может для фестиваля снимаю… История о четверых друзьях, которые думают, что они существуют, а на самом деле… это полная жесть. Сечешь?» Ответ Сапогатого запечатлен уже на кассете Юниора: «Ага».

Внимательный зритель без труда узнает отсылку к «Кинолюбителю» Кесьлёвского 1979 года. Но если герой польского классика открывал силу камеры как инструмента познания реальности, то персонажи Митрофанова живут в мире, где реальность неотделима от экранных воплощений. Юниор, подобно герою Ежи Штура, становится режиссером-документалистом случайно, и все, кто попадают на его кассету — исчезают, становясь жертвами кинематографа. Но в отличие от главного героя Кесьлёвского, в финале картины Юниор так и не направляет «опасный» прибор на самого себя.

Помещая героя с камерой внутри своей истории, которая вложена в историю альманаха, Митрофанов смешивает документализм Юниора с собственной выдумкой, наследуя дипломной работе Кесьлёвского «Драматургия действительности». Вместо рассказа о действительности мы наблюдаем рассказ посредством действительности, но не можем избавиться от контекста той самой постмодернисткой игры, набившей оскомину. Я думаю: можно ли вырваться из этого замкнутого круга? Но пока цежу этот вопрос на языке, я уже цитирую тех, кто задавался им раньше. Даже отрицание постмодернизма становится постмодернистским жестом. Как выйти из лабиринта, если каждый новый поворот — лишь иллюзия движения? 

«Кинолюбители» Митрофанова о кинолюбителях, идущих домой по безлюдному русскому полю, отсылающий к фильму о польском кинолюбителе — метафора культурного тупика, из которого, возможно, выхода нет. Финальная сцена картины с одиноким Юниором, сохраняющим на пленке память, пронзительна именно своей беззащитностью. В мире бесконечных референсов подлинным остается только человеческое одиночество.

И если Амон пропал, Сапогатый уехал, а Прусс исчез, то был ли Юниор? Был, ведь на той кассете осталось воспоминание — «фильм, который никто и не увидит».